Хофбург
18.02.2020
Вена - город контрастов, где прошлое находит отражение в современности. И особенно это ощущается в самом центре Вены - Хофбурге - зимнем дворце Габсбургов, где все напоминает о далеком прошлом времен императора Франца Иосифа и его супруги Элизабет, или, как ее ласково называют австрийцы, Сисси.
Кто из нас в детстве не любил сказку о Золушке?
Ведь мы можем сколько угодно восторгаться современными фэнтези, где с помощью компьютерной графики легко создаются какие угодно чудеса и спецэффекты. Мы можем тонуть с головой в созданных писателями и режиссерами волшебных выдуманных мирах…
Но сказка, знакомая каждому из нас с детства, всегда живет в местах, не имеющих ничего общего с монстрами и заоблачными городами. Чаше всего, она обитает в красивом замке, стены которого заплетены виноградом...
Сказка живет рядом с нами...
В детстве, моей любимой сказкой о Золушке был фильм австрийского режиссера Эрнста Маришки - Сисси - об истории любви последнего австрийского императора Франца Иосифа и его будущей жены - императрицы Австрии - Елизаветы Баварской - Сисси.
В моём детском восприятии это был удивительный фильм! Яркий, красочный, очень добрый, местами смешной, местами немного наивный, такой, какой и должна быть настоящая сказочная история! Недаром в Австрии и Германии этот фильм до сих пор ежегодно показывают в новогоднем и рождественском эфире!
И мой любимый австрийский актёр - Карлхайнц Бём - в роли юного императора Франца Иосифа - навсегда сформировал в моем детском сознании образ прекрасного сказочного принца и идеал мужской красоты - белокурого блондина с серо-голубыми глазами и чудесной улыбкой!
Самой подкупающей деталью этого фильма, помимо знаменитых актеров, было то, что почти все в этой истории - историческая правда! Союз Франца Иосифа и Елизаветы Баварской был редким исключением, когда королевский брак совершился по любви!
Их история любви, на самом деле, начиналась как классическая сказка о Золушке! И также как в этой волшебной истории, знакомой каждому из нас с детства, прекрасному императору искали жену...
Франц-Иосиф I взошел на трон в 1848 году, через несколько месяцев после революции, чуть было не подорвавшей монархию Габсбургов. И все-таки, молодому 18-летнему императору удалось вернуть страну к абсолютной монархии: он создал централизованное государство и окружил себя доверенными людьми.
Прошло 5 лет. Австрийский трон настоятельно нуждался в прочном семейном союзе, а главное - в наследниках. И Францу Иосифу пришло время жениться.
Будучи монархом одной из самых больших держав Европы, 23-летний Франц Иосиф мог позволить себе жениться не из политических интересов, а по любви. Существовало только одно важное и непреложное условие – его избранница должна была происходить из знатного рода.
Как это часто бывает, обсуждение столь щекотливого вопроса началось на семейном уровне. Весть о намерении австрийского монарха жениться мигом облетела все европейские дворы. Королевы, у которых были дочери на выданье, начали забрасывать сети.
Ситуацию взяла в свои руки мать императора София Баварская, властная и авторитарная женщина. Кто, как не она, должна была найти достойную партию своему любимому Францу?!
Но Франц Иосиф был переборчив: ни Анна Прусская, ни Сидония Саксонская, предложенные эрцгерцогиней Софи, ему не понравились.... И тогда эрцгерцогиня обратилась к династии Виттельсбахов из Баварии. Это было одно из множества древних, благородных, но незначительных герцогских семейств, у отпрысков которого гордости и властолюбия было куда больше, чем реальной власти и богатства.
Тем более, что герцог Баварии Максимилиан I был женат на младшей сестре Софии - Людовике.
Так, в августе 1853 года София и Людовика решили, что пришло время поженить Франца Иосифа и старшую дочь Людовики – Елену, милую и хорошенькую девушку. Она была умна, образована, воспитана и, по мнению Софии, очень подходила на роль императрицы. Людовика стала готовить дочь к высокой миссии.
София, со своей стороны, начала расхваливать Елену перед сыном, делая акцент на знатности баварского рода. Тот не стал противоречить матери, которой безоглядно доверял во всем. И хотя в душе Франц Иосиф мечтал о романтической любви, на смотрины девушки он согласился.
Встреча с Еленой была назначена в маленьком городке Ишле, летней резиденции Габсбургов неподалеку от Зальцбурга. И была приурочена к празднованию 23-летия Франца-Иосифа. Молодые люди должны были встретиться и провести несколько дней в обществе друг друга.
К "лучшему жениху в мире", как называли австрийского императора тогдашние историки, Елена приехала вместе с матерью и со своей младшей сестрой Елизаветой, которую дома называли ласковым именем - Сисси.
В первый же день по приезде баварских принцесс состоялся торжественный обед. Он начался скучно. Елена робела при встрече с этим незнакомцем, в котором видела своего будущего мужа. А Франц Иосиф выглядел рассеянным, мрачным и невнимательным: чопорная Елена ему совсем не нравилась.
И вот в конце этого обеда в комнату вбежала 15-летняя девочка, за ней бежала гувернантка. Она была настолько молоденькой, что ее еще не пускали есть со взрослыми.
Настроение императора резко улучшилось, он повеселел, стал сыпать остротами и не сводил с девочки восхищенного взгляда. Она действительно была необычайно красива: с буйной копной каштановых волос, безупречной фигурой с осиной талией и бездонными карими глазами, поражавшими своеобразным взглядом, который говорил о нежной и неспокойной душе, полной загадок. Именно эти глаза и сразили Франца Иосифа.
Франц-Иосиф потерял голову. Елена больше не интересовала его. Зато он совершенно влюбился в Сисси! "Она — сама прелесть! Ее губы — как спелая земляника, ее кожа — как сливки, она благоухает, как дикий шиповник!" — заявил матери влюбленный император.
Император предложил Елизавете погулять по парку. С прогулки он вернулся сияющий и сразу же объявил матери о своем намерении жениться на девочке, которой было всего пятнадцать лет.
Вечером, в честь гостей из Баварии во дворце был дан бал, во время которого Франц Иосиф танцевал с Елизаветой котильон. По законам того времени, это означало, что он сделал свой выбор. Затем император подарил ей "котильонный букет" из альпийских цветов, которые нарвал сам.
А затем, в нарушение всех правил этикета Франц Иосиф, забыв о своей невесте, второй раз подряд пригласил Елизавету на котильон, что тогда было практически равнозначно предложению руки и сердца.
В перерыве между танцами влюбленный Франц Иосиф показал девушке альбом с цветными картинками, на которых были изображены 18 представителей народов империи Габсбургов, одетых в национальные костюмы. "Вот мои подданные, ты хотела бы, чтобы они стали и твоими?" – спросил он Елизавету. Она лишь только улыбнулась.
Уже на следующее утро Франц Иосиф приехал на виллу, где остановились баварские гости, и попросил у родителей Елизаветы ее руки. Он твердо решил, что Сисси — та самая женщина, с которой ему хочется разделить свое будущее.
София была категорически против этого брака. Она считала, что Елизавета слишком молода, легкомысленна и совершенно не подходит на роль императрицы. Ведь родители Сисси держали юную дочь в стороне от дворцовых протоколов. Учитывая ее молодость, они не были готовы к тому, что она может так скоро занять столь высокое положение в свете.
Образование Сисси ограничивалось простым домашним обучением. Она очень любила природу и часто уходила одна в лес и горы, бродила по окрестным полям, заходила в сельские дома и играла с крестьянскими детьми. Она рисовала пейзажи и сочиняла стихи. Ее свободу практически никто не ограничивал.
Но Франц-Иосиф, который всегда и во всем слушался мать, в этом случае был непреклонен: "Сисси или никто и никогда!"
И София вынуждена была согласиться. Ей впервые пришлось осознать, что ее власть над сыном не всесильна.
Франц-Иосиф изнывал от нетерпения, ожидая ответа родителей Сисси. И получив их согласие, был настолько ослеплен счастьем, что позабыл все строгости этикета и побежал прямо к Сисси, которая в тот момент выходила из своей комнаты. Франц-Иосиф подхватил ее буквально на пороге и, в нарушении этикета, поцеловал в присутствии воспитательницы и слуг.
После получения согласия на руку Елизаветы сразу же состоялась праздничная помолвка молодых в местной церкви под звуки австрийского национального гимна. При выходе из нее Франц Иосиф сказал своей невесте:
"Это наисчастливейший день в моей жизни. Своим счастьем я обязан тебе. Благодарю тебя за тот свет, который ты внесла в мою жизнь!".
После этого Елизавета с сестрой и родителями отбыла в Поссенхофер – родовое имение Виттельсбахов. А вслед за ней туда стали лететь письма и подарки жениха.
Оказалось, что Франц Иосиф умеет ухаживать за любимой женщиной, хоть и не оригинально, но очень красиво. Подарки сыпались на Елизавету как из рога изобилия: то бриллиантовая брошь в виде букета роз, то миниатюрный портрет императора в бриллиантовой рамке, то шубка из горностаев.
Своеобразный презент сделала будущей невестке и София. Она послала ей четки, то ли намекая на то, что пора оставить легкомыслие, то ли для того, чтобы девушка молилась за здоровье свекрови.
Благодарственное письмо Елизаветы, в котором та обращалась к ней на "ты", возмутило строгую женщину. Ведь даже любимый сын называл ее только на "вы". Неприязнь Софии к будущей невестке еще больше усилилась.
Готовясь к свадьбе, Елизавета собрала 25 сундуков с приданым, которое стоило значительную по тому времени сумму – 50 тысяч гульденов. Еще 100 тысяч ей подарил Франц Иосиф.
Император обожал свою невесту. Он писал другу:
"Я влюблен, как лейтенант, и счастлив, как бог!"
Юная невеста позаботилась и о повышении своего общеобразовательного уровня: изучила австрийскую историю, а также историю Венгрии. Последняя ее особенно заинтересовала, ведь в ней текла и частица венгерской крови.
14 апреля 1854 года Сисси села в карету, которая должна была доставить ее в Штраубинг на Дунае, где невесту императора ожидал его личный корабль. Прощание с родными далось ей тяжело.
Прусский посланник фон Бокельберг написал в донесении королю:
"Юная герцогиня, при всем блеске и высоте положения, ожидающего ее после брака с императором, явно удручена предстоящим расставанием с родиной и семьей, и это не могло не наложить некоторый отпечаток грусти на обычно такой безмятежный и прекрасный облик невесты его императорского величества".
Любила ли Сисси своего жениха? Тогда ей казалось, что да...
Елизавета чувствовала себя как в сказке. Ей казалось тогда, что это была любовь, о которой она мечтала и сочиняла стихи с десяти лет, и молодой красавец-император был героем ее романа.
Но много лет спустя Елизавета будет сетовать, что была в тот момент совсем ребенком и приняла неверное решение:
"Пятнадцатилетнего ребенка купили и заставили дать непонятную клятву, которую невозможно нарушить" - будет писать она.
21 апреля 1854 года Франц-Иосиф с семьей в порту Нусдорфа ожидал прибытия корабля, на котором плыла Сисси. Молодой император так извелся от нетерпения, что рванул навстречу невесте, когда корабль еще не успел закончить причаливание и от пристани его отделяла широкая щель.
На глазах у толпы подданных, собравшихся в порту, Франц-Иосиф перепрыгнул с пристани на палубу и заключил Сисси в объятия. Этот романтический жест вызвал всеобщий восторг и умиление публики.
Сисси, наряженную в розовое вышитое платье и подаренные женихом бриллианты, усадили в императорскую карету, и по дороге, усыпанной белыми розами, повезли в Хофбург, во дворец, который отныне должен был стать ее домом.
Ей бы торжествовать и радоваться в этот день, когда к ней, юной и прелестной, были привлечены восторженные взгляды всех венцев, но Сисси была напряжена и испугана: накануне ей передали от эрцгерцогини Софии "Памятку ее величества" с наказом заучить наизусть.
За всю ночь, проведенную без сна, Сисси так и не смогла разобраться, чем "дамы высшего света" отличаются от просто "великосветских дам" и кто имеет "ограниченный доступ в покои", а кто "неограниченный" и почему…
Правда, Франц-Иосиф прислал ей записочку:
"Не тревожься, моя дорогая, потерпи, скоро все это кончится, ты станешь моей милой женушкой, и мы забудем весь этот кошмар в нашем чудесном доме в Лаксенбурге".
Сисси оставалось только надеяться, что так и будет.
И вот настал день венчания в венской Аугустинкирхе. 24 апреля Франц-Иосиф повел свою невесту к алтарю.
В карете, расписанной великим Рубенсом, молодожены прибыли к церкви. На Елизавете было роскошное платье, с новомодным кринолином и длинным, украшенным тончайшей золотой вышивкой шлейфом, ее великолепные волосы украшала подаренная свекровью диадема.
Трепещущая в ожидании предстоящей церемонии, Елизавета, выходя из кареты, зацепилась за ее дверцу, и диадема едва не упала с ее головы, что в те времена считалось очень плохой приметой.
Сисси, как и всех присутствовавших в соборе, где проходило венчание, потрясла роскошь свадебной церемонии, дотоле невиданной в Вене. Новобрачных приветствовала огромная толпа народу, а венчавший их кардинал Плаушер разразился длинной торжественной проповедью.
Из церкви молодые вернулись во дворец, где в церемониальном зале состоялся официальный прием, на котором императрице в течении долгих часов были представлены придворные, теперь уже ее подданные, допущенные до целования руки. Завершением церемонии стал затяжной свадебный банкет. И только поздней ночью их наконец проводили в покои.
Когда после всех волнений свадебной церемонии и затянувшегося праздника Елизавета добралась до спальни, то силы буквально покинули ее. Четыре горничные и фрейлина помогли ей раздеться, а через полчаса пришел Франц Иосиф в сопровождении матери. Елизавета притворилась спящей. София надулась и ушла.
По старинному обычаю, согласно которому муж на утро после свадьбы должен вручить жене подарок, чтобы компенсировать потерю девственности, Франц Иосиф преподнес ей "утренний подарок" в размере 12 тысяч золотых. Кроме того, он запланировал выдавать императрице ежегодно по 100 тысяч гульденов "на булавки", так называемые карманные расходы.
Но за завтраком София бесцеремонно осведомилась у невестки, каков ее сын в постели. В ответ на это молодая девушка только разрыдалась. Ей казалось, что супружеская жизнь началась не слишком радужно и не так счастливо, как она мечтала.
И немалую роль в этом сыграла эрцгерцогиня София.
На первый взгляд казалось, что ее отношения с Елизаветой не что иное, как банальные размолвки свекрови с невесткой. В действительности же, София с первых дней со свойственной ей жестокостью принялась ваять из Сисси свое подобие, не считаясь ни с особенностями ее характера, ни с личными склонностями, ни с привычным для бывшей баварской герцогини образом жизни.
Под гнетом постоянных наставлений, выговоров, упреков и жестокого обращения юная императрица, терпя бесконечные обиды, была на грани отчаяния. Она стала дичиться всех и вся и никому не доверяла.
София же высказывала ей почти неприкрытое презрение. Скандалы между ними возникали на каждом шагу и чаще всего касались соблюдения придворного этикета и обязанностей императрицы.
К примеру, Елизавета после обеда во дворце хотела выпить стаканчик мюнхенского пива, которое не переводилось в ее родительском доме, но в глазах венского двора это желание расценивалось почти как преступление.
Такой же "проступок" она совершала, когда уходила самостоятельно в город в сопровождении лишь одной придворной дамы.
А когда на одном торжественном банкете молодая императрица позволила себе снять с рук перчатки, ей грубо сделали замечание.
В результате всех этих придирок и унижений Елизавета стала за глаза называть свекровь "эта дурная женщина", а София ее – "баварская провинциалка".
С первых же дней восшествия на престол Сисси почувствовала себя как в мышеловке. Но шанса изменить свою жизнь для нее уже не существовало, ведь стать императрицей – это навсегда.
Для Сисси, привыкшей к свободе, жизнь во дворце стала настоящим мучением:
"Я проснулась в темнице,
На моих руках оковы.
Мною все больше овладевает тоска -
А ты, свобода, отвернулась от меня!!"
Это стихотворение она написала спустя всего лишь 2 недели после свадьбы...
Дворцовая жизнь и отношения между придворными казались Сисси ярчайшим проявлением притворства и лицемерия. А важнейшему правилу, господствовавшему над всем этим и формулировавшемуся до цинизма просто - "казаться, а не быть", Елизавета следовать не умела.
Ее венценосный брак стал для неё концом романтической сказки детства, а для Франца Иосифа – достижением мечты. Ведь он выбрал себе спутницу жизни не по приказу матери и двора, а по любви.
Франц Иосиф, который был занят государственными делами, предпочитал до поры до времени не обращать внимания на жалобы юной жены и не вмешиваться в ее ссоры со свекровью, надеясь, что со временем все уладится. Но со временем все становилось только хуже.
Особенно обострились отношения двух женщин во время первой беременности Елизаветы.
В 1855 году она родила дочь. И пока Сисси приходила в себя после перенесенных мучений, девочку, не посоветовавшись с матерью, нарекли Софией и тут же унесли в апартаменты свекрови. Это стало ударом для несчастной императрицы.
Видя, что ее душевные силы на пределе, и опасаясь за ее здоровье и жизнь, Франц Иосиф решил увезти жену к ней на родину. И в любимом, так часто снившемся Елизавете Поссенхофере император просто не узнавал свою печальную жену-затворницу. Она буквально сияла от переполнявшей ее радости. Ей не хотелось думать о возвращении в Вену, где ее ждала неумолимая свекровь и бесконечная, иссушающая душу вражда.
Летом 1856 года императрица родила еще одну девочку, которую назвали Гизелой и… снова унесли к свекрови. Но тут уже не выдержал Франц Иосиф. Он буквально взбунтовался и выказал матери свое недовольство. В резкой форме император потребовал у нее не вмешиваться в его семейную жизнь и заявил, что отныне дочери будут жить с родителями. А еще сын обязал ее уважать ту женщину, которую любит всем сердцем.
Впервые со времени замужества Елизавета одержала победу, но она оказалась пирровой - стоившей таких жертв, что равносильно поражению.
София отчетливо поняла, что лишается былого влияния на сына, и отныне перестала скрывать свою враждебность к невестке.
А вскоре случилось непоправимое...
В 1857 году 20-летняя молодая мама Сисси настояла, чтобы взять обеих дочерей, Софи и Гизелу, в одну из поездок в Венгрию. По дороге обе девочки подхватили кишечную инфекцию, у них начался сильный понос, и старшая, двухлетняя Софи умерла, едва они прибыли в Буду.
Да, конечно, не нужно забывать, что дело было в середине XIX века, когда детская смертность была довольно высокой даже в богатых семьях, а "серьезных" лекарств еще не существовало. Банальная ангина или, как в этом случае, понос, могли запросто закончиться летальным исходом...
И может быть, не так уж была неправа свекровь, которая настаивала, что внуки под ее присмотром будут "сохранее", чем под присмотром неопытной молоденькой мамы?
Отчасти это тяжелое горе было смягчено появлением на свет в августе того же года долгожданного наследника, которого нарекли Рудольфом.
Но смерть девочки настолько потрясла Сисси, что она полностью передала воспитание Гизелы и Рудольфа свекрови.
Франц Иосиф с головой ушел в государственные дела. От горьких мыслей отвлекала его и любовь к военному делу. Он пропадал на военных парадах и маневрах.
А остававшаяся в одиночестве Елизавета все чаще впадала в меланхолию. Она еще пыталась всеми силами отстаивать право на собственные мысли, взгляды и поступки. Наперекор канонам дворцового этикета императрица открыла двери монарших апартаментов для творческой интеллигенции Вены.
В круг ее общения стали входить художники, артисты, поэты и люди других профессий, считавшиеся еще вчера немыслимым обществом для императорского двора. Конечно же, это не только не прибавляло ей популярности среди придворных, но и вызывало открытую враждебность.
И тогда Сисси стала отправляться в долгие путешествия и поездки по стране, а Франц Иосиф не стал ей в этом препятствовать. Особенно она любила бывать в Венгрии. И хотя жители этой второй половины империи Габсбургов хорошо помнили о жестоком подавлении венгерского восстания Францем Иосифом, к Елизавете они относились с большим уважением.
Неподдельный интерес императрицы к истории и нынешнему положению страны, к самим венграм, довольно быстро настроил их по отношению к ней на доброжелательный лад. Тем более, все они хорошо знали, что Сисси не ладит с эрцгерцогиней Софией, которую ненавидели в Венгрии. Жесткость, которую эрцгерцогиня проявляла по отношению к венграм, олицетворяла в их глазах всю Австрию и ставила между двумя странами непреодолимую стену непонимания, если не ненависти.
С появлением в семействе Габсбургов молодой императрицы в сердцах мадьяров зародилась робкая надежда на то, что в ее лице они найдут свою заступницу, которая сможет повлиять на Франца Иосифа в венгерском вопросе. Елизавета каким-то неведомым чутьем уловила это и поняла, что здесь ей доверяют.
Поэтому, когда она приезжала в Венгрию, все ее душевные раны словно затягивались.
И вернувшись в Вену из очередной поездки, императрица засела за изучение венгерского языка и вскоре овладела им в совершенстве. В ее библиотеке появились книги венгерских авторов, а ближайшей подругой стала уроженка Венгрии Мария Валлерзее, позднее ставшая графиней Лариш.
А однажды Елизавета, появившись в театре в венгерском национальном костюме, и вовсе вызвала в австрийском свете бурю негодования.
Несмотря на то, что императрица была малосведущей в законах большой политики, она неожиданно для всех продемонстрировала удивительную дальновидность, дипломатический такт и политическое чутье в решении венгерского вопроса.
По-женски тонко ей удалось подвести мужа к мысли о необходимости урегулирования отношений с Венгрией. Франц Иосиф и сам прекрасно понимал, что политика кнута ни к чему хорошему не приведет, и все больше сближался с супругой во взглядах на решение этой проблемы, осознавая, что дарование Венгрии права на самоопределение не несет никакой угрозы для могущества империи.
В результате в феврале 1867 года в венгерском парламенте был зачитан указ о восстановлении конституции страны. Таким образом, в том же году была создана Австро-Венгерская империя. Это событие стало триумфом для Елизаветы.
Но все возрастающее желание Сисси как можно реже бывать в Вене, которая была для нее подобием тюрьмы, стало предметом беспокойства Франца Иосифа.
Он тосковал без нее безумно. Открытость и доверие между ними было несомненным. Тому свидетельство - огромное количество нежных, ласковых писем, в которых он старался успокоить и обнадежить ее томящуюся душу:
"Мой дорогой ангел, я снова остался один на один со своими печалями и заботами, при этом я опять чувствую, как мне тебя не хватает, я по-прежнему люблю тебя больше всего на свете и совсем не могу жить без тебя…",
"Мне так трудно и одиноко без твоей поддержки… Мне больше ничего не остается, как терпеливо сносить ставшее уже привычным одиночество…"
В подписи обычно значилось:
"Твой печальный муженек" или
"Твой верный Малыш".
Императрица была обворожительной женщиной, вызывавшей восхищение своей красотой, легкостью и грацией. Она и поныне считается самой красивой монархиней Европы XIX столетия. Стремясь сохранить стройную фигуру - при росте в 1 метр 72 сантиметра ее вес никогда не превышал 50 кг, и юную внешность, Сисси занималась гимнастикой, часами гуляла на свежем воздухе, великолепно ездила верхом.
А еще она регулярно делала маски из тонко нарезанных кусочков молодой телятины, клубничного сока, обожала ванны из оливкового масла или дистиллированной воды, а ее завтрак обычно начинался с коктейля, изготовленного из белков пяти-шести яиц и сухарика. Перед полуднем Елизавета выпивала чашку бульона, сваренного из нескольких килограммов мяса, а в обед – охлажденное во льду молоко, сырые яйца и бокал токайского вина.
Ежедневно придворным парикмахерам требовалось не менее трех часов, чтобы уложить ее дивные волосы в замысловатую прическу.
Франц Иосиф, постоянно находившийся под магией обаяния и красоты жены, часто заказывал художникам портреты Сисси. Один из ее портретов висел в кабинете императора, прямо перед глазами.
Но Сисси все так же продолжала часто уезжать из Вены. Со своими детьми она общалась, в основном, с помощью писем:
"Мой дорогой Рудольф. Я только что написала письмо Гизеле, поэтому мне больше нечего тебе рассказать. Я слышала, ты уже ездишь верхом. Сиди в седле ровно и учись держать равновесие. Шлю тебе английских оловянных солдатиков. ты можешь играть с ними, когда на улице дождь. Граф Грюнне ждет меня, мне пора идти. Обнимаю тебя крепко от всего сердца, твоя мама." - писала она трёхлетнему Рудольфу с острова Мадейра.
И, кстати, судя по многочисленным документам, свекровь всячески поощряла общение Сисси с детьми и помогала налаживать контакт, когда дети чуждались матери после ее долгого отсутствия.
Иногда семья проводила 2-3 Рождества подряд без Сисси, когда она, планируя свои поездки, не считала нужным оставить Рождество свободным для семьи. И если Гизела ещё скучала по матери, то Рудольф в детстве был больше привязан к отцу, которого он видел гораздо чаще.
Отношения Рудольфа с матерью не были теплыми. Его раздражал ее изолированный и экзальтированный образ жизни. А графиня Лариш вспоминает:
"Как ни печально об этом говорить, но сын и мать друг друга не выносили."
Чем дальше от Вены уезжала Сисси и чем дольше длились ее путешествия, тем лучше она себя чувствовала.
"Мир прекрасен, если избегать людей..."
С годами Сисси все больше пренебрегала своими официальными обязанностями первой дамы империи, но связанную с этим финансовую обеспеченность и деньги от мужа воспринимала как нечто само собой разумеющееся.
Она путешествовала в сопровождении свиты из 70 человек. Аренды яхт, отелей, вилл, расходы по содержанию отдельного поезда, расходы по транспорту и логистике стоили Францу Иосифу немалых средств. Ведь с собой везли не только платья, ящики косметики и "фитнесс-оборудование", но и собственных коз и прочую живность, так как Ее Величество любила и считала полезным пить свежее молоко проверенного качества.
Путешествия Сисси всегда тщательно планировались, задолго до их начала. В маршрут и детали были посвящены только самые близкие. Составлялись программы развлечений, экскурсий, посещений различных интересных мест, например, замка, мастерской по шлифованию диамантов или раскопок.
Но уже находясь в пути, Сисси любила спонтанно изменить маршрут или дату прибытия. Часто даже ее супруг не знал точно, где она находится в данный момент - ведь почта работала медленно. Открытие нового здания Венской Оперы пришлось отложить, так как Сисси не явилась в Вену к назначенному дню.
Британия, Ирландия, Британия, Греция, Мадейра, Бельгия, Алжир, Франция. Сисси постоянно была в пути. Сама мысль долго прожить в одном и том же месте пугала ее:
"Цели путешествия лишь потому желанны, что между ними лежит само путешествие. Если бы мне сказали, что я приеду и никогда больше не покину это место, то оно превратилось бы для меня из райского уголка в ад", - писала Елизавета.
Экстравагантное и даже странное поведение Елизаветы объяснялось ее своеобразной натурой. У нее была очень тонкая и ранимая душа и она всю жизнь как будто убегала от самой себя.
Есть документальные свидетельства о том, что в ее роду были душевнобольные:
Младшая сестра Сисси - княгиня Аленсон, долгое время находилась в психиатрической клинике в Граце, а ее старшая сестра - Елена, которую прочили в жены Францу Иосифу, стала жертвой религиозной мании.
Поэтому саму Елизавету нередко называли императрицей "с чудинкой". Ведь психиатрические болезни, как известно, передаются по наследству....
В 1868 году Елизавета родила еще одну дочь - Мари Валерию. Младшую дочь Сисси намеренно рожала в Венгрии - они с супругом решили сделать подарок венграм, потому что, по словам Сисси "уже на протяжении столетий в Венгрии не родилось ни одного королевского дитя".
Мари Валерия была любимой дочерью Сисси - ее "поскребышем". Это был единственный ребенок Сисси, с которым свою роль матери она приняла более менее всерьез, как будто хотела наверстать все то, что упустила со старшими детьми. Она даже называла ее "единственная".
Сисси брала дочь почти во все свои путешествия, для нее она устраивала детские балы и празднования дней рождения, чего никогда не делала для старших детей. Воспитание "венгерской" дочери было полностью венгерским.
А в 1872-м умерла эрцгерцогиня София. И Елизавете начало казаться, что она еще сможет обрести столь желанный ею покой и гармонию в жизни...
Но 30 января 1889 года Крон-принц Рудольф, которому тогда исполнилось 28 лет, совершил самоубийство в охотничьем домике Майерлинг в Венском лесу. Вместе с ним покончила с собой 17-летняя баронесса Мария Ветчера.
Как говорили приближенные, Крон-принц был без памяти влюблён, хотел отказаться от трона, развестись с женой, дочерью кароля Бельгии и жениться на Марии, но родители, естественно, были категоричны!
...В минуты невыносимого горя только что получившая известие о гибели сына Елизавета выказала нечеловеческую выдержку. Именно она сделала то, на что не решился никто другой - сообщила мужу, что их сына больше нет.
Она первой увидела Рудольфа в гробу, укрытого по грудь белым саваном. На мгновение ей показалось, что он просто заснул со странной улыбкой на губах. Только в эти страшные минуты, пока муж еще не появился, она дала волю своему отчаянию, упав на колени перед мертвым телом сына и, сдерживая нечеловеческий крик, тихо произнесла:
"Мальчик мой, скажи, что же с тобой случилось?"
В эти часы, наполненные траурными церемониями и скопищем по большей части чужих ненужных лиц, Елизавета старалась держаться из последних сил, и ей это удалось. Под густой черной вуалью никто не видел ее лица, превращенного в скорбную маску. Франц Иосиф, постоянно держа в поле зрения ее окаменевшую фигуру, умолял ее не присутствовать на церемонии погребения.
После смерти сына Сисси стала носить только черное. Позже она говорила о трагической смерти так:
"Его погубила моя баварско-пфальцская кровь",
осознавая, что есть некая связь между самоубийством сына и случаями психических расстройств у ее баварской родни.
Последние неполные 10 лет жизни Елизаветы были годами прощания со всем, что ее окружало. Она раздарила все свои сколько-нибудь нарядные вещи, а ее душевное состояние явственно свидетельствовало о том, что жизнь потеряла для нее всяческий смысл.
Напрасны были надежды Франца Иосифа на то, что острота ее горя хоть когда-нибудь утихнет. Он старался вытащить жену из сотворенной ею же самой тюрьмы - Елизавета заперлась в маленьком особняке в Ишле, где муж впервые увидел ее девочкой, живущей в ожидании счастья. И ему это вроде бы удалось, но дальше последовало какое-то жуткое и неприкаянное блуждание Елизаветы по белу свету. Как тяжело раненный человек, она искала такое место, где можно было бы хоть на минуту забыться и как-то унять невыносимую боль.
В Вену она практически больше не приезжала и лишь писала в своих письмах:
"Я тоже хотела бы умереть от небольшой раны в сердце, через которую улетит моя душа, но я хочу, чтобы это произошло вдали от тех, кого я люблю".
В 1898 году Елизавета прибыла в Женеву. Она путешествовала инкогнито и без охраны, гуляя по городу в сопровождении двух-трех спутниц, а чаще совсем одна - 60-летняя императрица Австрии с фигурой молодой женщины и лицом, словно бы неподвластным времени.
Несмотря на то что, прибыв в Швейцарию, Елизавета сделала все, чтобы не привлекать к себе внимания, укрыться от газетчиков ей так и не удалось. И все вокруг знали, что под именем графини фон Хоэнэмб скрывается императрица Австрии. Да и портреты ее печатались во множестве.
Во всяком случае, 25-летний безработный Луиджи Лукени, итальянец по происхождению и анархист по убеждению, легко выяснил, в каком отеле живет императрица.
На хороший кинжал денег у него не было, и потому на ближайшем развале он купил напильник. Елизавету он подстерег у отеля Бо-Риваж, а после ее выхода по направлению к набережной Мон-Блан отправился вслед за ней.
И вдруг на середине пути он, обогнав Сисси, резко повернулся, и как дикая кошка кинулся на оторопевшую женщину, с чудовищной силой вонзив ей в грудь трехгранный напильник.
Затем Лукени сделал попытку убежать, но уже через несколько минут был пойман. Проведенная экспертиза засвидетельствовала, что убийца был психически здоров, а его действиями руководило желание отомстить ненавистным аристократам и прославиться...
С мертвого тела императрицы сняли две вещи, с которыми она не расставалась, - обручальное кольцо, носимое ею не на пальце, а на цепочке под одеждой в виде кулона, и медальон с прядью волос сына. По результатам обследования выяснилось: острие напильника проникло в тело на 85 миллиметров и пронзило сердце. Рана в виде V-образного отверстия была едва заметна, ни единой капли крови из нее не вытекло.
Исполнилось её желание, написанное после смерти сына...
Через неделю после трагической гибели Элизабет Австрийская навечно упокоилась в родовой усыпальнице Императорской семьи.
"Как я любил эту женщину!" —
воскликнул Франц-Иосиф, получив телеграмму, извещающую о гибели жены. Он держался достойно, но смерть Сисси его сломила.
После ее смерти Франц Йозеф молчал в течении нескольких месяцев, ни с кем не разговаривая. В его кабинете до конца жизни висел портрет Елизаветы, и раз в несколько лет придворный художник обновлял на нем выцветшие краски.
Франц-Иосиф I скончался в 1916 году. В развитии Вены он сыграл огромную роль. Благодаря ему были построены Вотивкирхе, Новая Ратуша, дворец Парламента,Музей истории искусств и природоведения, Венская Государственная Опера и Музей прикладного искусства.
К тому же, важным событием в благоустройстве Вены стал приказ Франца-Иосифа I снести крепостную стену, чтобы провести кольцевую дорогу Ринг, отделившую исторический центр с Собором св. Стефана и Хофбургом от прилегающих районов.
P.S.
В самом центре Вены,в небольшом парке, примыкающем к дворцовому комплексу Хофбурга - стоит одинокая фигура мужчины в солдатской шинели.
Император-аскет, "старший чиновник империи", великая и очень трагическая фигура в истории Автро-Венгрии.
Император, так много сделавший для своей страны и в то же время позволивший втянуть себя в страшную войну.
Император, полностью отдавший себя государственным делам и глубоко несчастный в личной жизни.
Эта скульптура - единственный в Вене памятник Францу Иосифу - последнему императору Австрии.
